Дом в М. Но вроде бы, Б. там уже нет. Дом в хорошем состоянии, приведён в порядок и там тусуется много людей. Я собираюсь отправиться «в город», то есть в его центр. На улице очень жарко, но я все равно иду, и почему-то решаю весь путь пройти пешком (хотя он занимает несколько автобусных остановок). На мне надет какой-то полностью ярко-розовый костюм (пиджак и брюки), но мне это нравится, и я решаю остаться в нем даже в жару.
Вдруг посреди одной из улиц образовывается толпа людей. Кому-то позвонили и сообщили, что где-то совсем рядом обнаружен коронавирус. Все тут же начинают паниковать и толпиться, думая о том, что надо убраться с улицы побыстрее, но все же многие хотят остаться, чтобы узнать подробности.
Я пробираюсь через толпу, не сильно радуясь этому, но вдруг слышу знакомые голоса за спиной. Оборачиваюсь — это оказываются Леди и Артемис. Последний выглядит не очень хорошо, думаю я, что годы, в которые мы не виделись, изменили его не в лучшую сторону. Оказывается, что он и Леди встретились, чтобы проанализировать прошлое.
И вот, я как ни в чем ни бывало продолжаю свой путь в центр города. А они плетутся на расстоянии шага за мной, или даже, периодически обгоняют меня. Я слышу обрывки их разговора, думая, зачем они идут так близко? Они наверняка будут говорить обо мне, ведь в конце концов, больше ничего их не связывает. Я знаю, что Леди будет дипломатично на моей стороне, а что теперь думает Артемис, меня не сильно волнует. Но все же я знаю, что они пялятся в мою спину. Теперь на мне другая одежда. Чёрная кожаная куртка с меховым воротником, а на голове что-то типа вельветовой кепки, темно-бордовой и чёрным узором. Я вижу со стороны, как они это рассматривают, явно видят меня, но продолжают свой разговор, будто меня нет.
Я выхожу на центральную площадь, которая представляет собой большие холмистые газоны перед кинотеатром. Я собираюсь устроиться на одном из газонов, потому что мне нравится, как там красиво растёт высокая трава на фоне заката и городской панорамы, и я хочу ее сфоткать. Рядом с этой травой уже сидят какие-то дети. Леди и Артемис садятся где-то сбоку за мной, я их не вижу. Я достаю телефон и пытаюсь сфотографировать большие соцветия травы. Вдруг подходит ещё один ребёнок и начинает говорить мне, что завален горизонт, и рукой хватает мой телефон, чтобы лучше развернуть его. Я раздраженно, но пока вежливо говорю этому ребёнку, что хочу фоткать так, как мне вздумается, даже с заваленным горизонтом и чем угодно. Но дети не унимаются. Теперь вдвоём, подошедший и тот что сидел на газоне, они начинают сыпать на меня советами, какие значения камеры лучше выставить для снимка. Меня это очень бесит, и я ещё упрямее говорю им замолчать, так как я специально хочу экспериментировать. Тем временем, красивый момент для фото упущен, солнце село и никакой травы уже не видно. Мне остаётся только собрать свои вещи и уйти. Думаю о том, что Леди и Артемис наблюдали всю эту сцену, вероятно посчитав меня ужасно капризным и истеричным. Но что поделаешь, придётся отыгрывать эту роль до конца. Я складываю свои вещи в какую-то гламурную сумку. Внутри в ней уже лежит бутафорский золотой револьвер. Отлично прибавляет к моему образу, думаю я, ощущая, как они заглядывают в мою сумку через плечо. Запихиваю прямо скомкав вывалившиеся из сумки деньги, по разным отделениям, встаю и ухожу.
Внезапно я понимаю, что этот город уже — Питер. И как было бы круто сейчас отправиться тусить на всю ночь, но я в нем никого не знаю.
Затем, уже в гордом одиночестве я иду по улице, где самые дорогие рестораны, ночные клубы и тд. Посреди улицы стоит какой-то мужик, который общается по телефону с тёткой в окне ресторана — она является директором этого заведения, а мужик даёт ей советы. Я собираюсь спросить у этого мужика, куда он может посоветовать мне пойти.
Ещё известно, что Артемис участвовал в каком-то телешоу, где рассказывал свою непростую историю. Но он не снимался в нем сам, все было рассказано от лица какой-то дамы, подписанной именем его матери. Но это была лишь актриса, исполнявшая ее роль. Эту передачу смотрели больные коронавирусом в больнице. Затем показывали самих больных, как они принимали ванны (будто в купальнях), а затем их обмазывали густым белым полупрозрачным бальзамом.